Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

- Ты гон не гони! – пищит второй, худой, как жердь, с бородкой. – Знаешь, чья она дочь? Чей Боря сын? Попутал ты серьезно.

С трудом сдерживаюсь. Речевой этикет, конечно, на уровне каннибалов-тираназов – разговор у тех сводится к односложным рыкам и гавканьям. А если обнаружат у сородича открытую рану, то и этого не будет – молниеносно кинутся всей толпой и обглодают целиком до костей. Но раны у меня, к счастью, все зашиты.

- У меня доказательства есть, - тянусь за отнятой камерой – в тумбочку ее убрал.

Третий гость – жирдяй в обтягивающей водолазке - шагает прямо ко мне. Хрустит жирными кулаками. Ммм, странно – казалось бы, его пальцы так заплыли прослойкой, что звукоизоляция вокруг костяшек стопроцентная, ай нет.

- Борь, походу, паря не поймет никак, - мычит жирдяй. – Давай поучим?

- Поучим-поучим, - кивает «белый пиджак». – Но не здесь – а то больница, место социально значимое. Сбегутся еще на шум доктора, зачем их отвлекать? Выйдем-ка для начала. Крысеныш, сам пойдешь?

- Сам, - пока что махнул я рукой на милое обращение к себе. В соседней палате тяжелобольные спят – не хочу никого растревожить.

Выходим дружной компанией в коридор, спускаемся на первый этаж. Со стороны регистрационной стойки раздается знакомый голос. Хе, не чаял так скоро ее услышать.

- Артем Бесонов в какой палате? - скидывает челку с глаз Оля и вдруг замечает меня. – Бесонов! А мы к тебе!

Вместе с ней пришли и подруги – розоволосая и с коротким каре.

- Снова драться? – улыбаюсь. – Извини, сегодня у меня очередь.

Киваю на гостей рядом. А те стоят, разглядывая девушек с открытыми ртами. Я и сам немного прифигеваю. Девушки сменили школьную форму на прогулочную одежду – блузки, приталенные кофточки, джинсовые юбки и гольфы, - на бережно распущенных волосах блестят розовые заколки. Еще с утра боевая и дерзкая Оля сейчас милая и смущенная.

- Нет, я не драться, - краснеет она.

- Тогда снова целоваться? – подмигиваю.

- Ах ты! – боевой задор возвращается к ней мигом, а вот краснота сходить с лица не желает.

- Артем, - серьезным тоном говорит розоволосая. – Ты сейчас сказал, что идешь с этими людьми драться?

- Ага, цыпа, - заявляет «пиджак»-Боря. – Колотить мы его идем, но вы можете с нами. Вас как раз трое, потом повеселимся шестером. Покатаемся, малышки, на моей «Волге».

- Что?! Малышки? – тут же вскипает Оля, но спокойная розоволосая опережает ее:

- Тогда мы с вами.

Я закатываю глаза, но молчу, иначе с места не сдвинемся.

Всей гурьбой вываливаемся на улицу, оставляем ворота больницы позади. Подходящий безлюдный проулок находится через двести метров. Жирдяй подталкивает меня к самому тупику – видимо, чтоб не сбежал, хе.

Но самое удивительное – три девушки подходят и заслоняют меня от поддатых мажоров.

- Какого? – бурчит Боря. – Не, малышки, резвиться с вами потом будем, сначала отшлепаем этого…

- Вместо Бесонова мы будем драться, - заявляет Оля, уперев руки в бока.

- Мы будем защищать его, - кивают ее подруги.

- Глупые девушки, - вздыхаю. – Валите домой. Вы кого прикрывать вздумали? Я тебя на Играх уделал, Менская.

- Мы всё знаем, - оборачивается Оля и смотрит мне прямо в глаза. – Ты – инвалид, Бесонов. Жива больше не поддается тебе. Оставь это нам…

Гулкий удар сердца. Один стук кровяного насоса, недолгий миг, прежде чем я осознаю сказанное и рычу:

- ЧТО. ТЫ. СЕЙЧАС. СКАЗАЛА.

Внутри моего астрального тела сотрясаются ментальные многогранники. Разрушенный фрактал Третьего Генерала Яка дрожит всеми разобранными элементами. Порождается мощная психическая волна, удар проходит насквозь через проулок, по всем, кто в нем. Девушки и мажоры – их шатает, в глазах паника. Жирдяй так вообще плачет:

- Мама забери меня отсюда, - размазывает он сопли и слезы по лицу.

- КТО. ИНВАЛИД.

Мной обуревает ярость, что дала мне сил сразить Высших демонов, будучи никем, будучи слабаком. С трудом хватаю бурлящие эмоции за вожжи.

- Отойди в сторону, Менская. Повторять не буду.

- Ннет, - вздрагивает упертая Оля, хотя ее блузка ходит ходуном – живот под ней судорожно сжимается и разжимается.

Розоволосая кладет ей руку на плечо.

- Послушайся его, Оль.

- Но…

- Если бы он совсем не владел живой, нас бы так сейчас не трясло.

- Хорошо, - после секундного раздумья Оля дает себя отвести к боковой стене.

Умница.

Шагаю к мажорам, по пути разминая запястья.

- Ну, кто хотел меня поколотить, - оскаливаюсь плотоядно, по-волчьи. – Налетай.

Боря выглядит бодрее всех, хоть и лицом позеленел после псих-шторма. Жердь тоже вроде в порядке. А вот жирдяй пока не боец – все еще плачет и тихо скулит.

- Бейте его! – наконец кричит Боря и срывается с места.

Отбивая первый же прямой выпад, ощущаю под предплечьем гранитную твердость. Уворачиваюсь от медленного джеба и пробую на прочность физиономию «пиджака». Костяшки будто в кирпич влетают. Отскакиваю назад. Чувствую, как саднит в руке. Ущерба же для Бори никакого – вообще никакого. Значит, вот ты какой, ментальный доспех. Впечатляет.

Ухмыляясь, Боря снова налетает на меня. Больше не использую прямых блоков – чревато травмами. Невелика потеря - в чистой рукапашке мажор мне не соперник. Главное, повалить его прежде чем, подсобят остальные.

От Бори прилетает удар ногой. Ловлю подарок и одним резким движением гну в коленном суставе.

- А-А-А-А-А-А-А! Отпусти!

Хруст.

Выворачиваю сильнее, доламывая сустав. На Борю жалко смотреть – корчится на асфальте и машет руками.

- ОТПУСТИ! ОТПУСТИ МОЮ НОГУ!

Можно, конечно, поелозить им по земле, побить головой об стены и бордюр, заодно изучить прочность доспеха. Но мажор уже готов. Какая жалость…

Резко отскакиваю в сторону, пригибаюсь. И смотрю на напряженного «жердя». Показалось? Нет, воздух рядом всколыхнулся точно. Значит, дальнобойная атака навроде «брошенного кулака». Сгусток живы, бьющий на расстоянии. Прелесть.

Снова чувствую что-то неладное. Колыхание воздуха. Перекатом ухожу к противоположной стене, и, еще не выйдя из кувырка, пинаю «жердя» в живот. Тому будто пофиг – ментальный доспех уже надет. Но это все равно для отвлечения. Чтобы успеть вскочить. Хватаю за шиворот и врезаю башкой в стену. Еще и еще. С треском осыпается кирпичная крошка. Макаю «жердя» макушкой в асфальт, катаю его легкое тело по проулку, снова и снова